Архитектура стран БРИКС. Индия
В 2024 году Россия приняла саммит стран БРИКС — и это лишь одно из череды событий и программ, символизирующих глобальный поворот государственной политики в сторону Африки и Востока. Между нами возникают новые экономические и культурные связи, настраиваются более интенсивные каналы взаимообмена. Нам явно пора познакомиться поближе. И еще в прошлом году главный редактор «Среды для жизни» Юлия Шишалова провела исследование архитектуры стран БРИКС для выставки АРХ Москва-2024, а в этом году доработала его и начинает новую серию материалов о странах межгосударственного объединения с Индии — страны с древнейшей историей и культурой, опираясь на которые многомиллионное и многоконфессиональное государство планирует устойчиво развиваться во всех областях. И всем нам есть, чему у него поучиться.
Республика Индия
Площадь: 3 287 263 км²
Население: 1,41 млрд человек
Климат: аридный, тропический, субтропический, горный
Столица: Нью-Дели
Основные города: Мумбаи (бывш. Бомбей), Дели, Бангалор, Колката (бывш. Калькутта), Джайпур, Агра, Ахмадабад, Ченнаи, Хайдарабад
Государственные языки: английский, хинди и др.
Архитектурные практики, за проектами которых нужно следить: Sangarth, RMA architects, Sanjay Puri Architects, Gaurav Roy Choudhury Architects, SpaceMatters, StudioPOD, Anagram Architects, IMK Architects, Abin Design Studio, JDAP Design - Architecture - Planning, B.R.S.Sreenag, EGO DESIGN STUDIO, Footprint EARTH
Общая ситуация
Недавно Индия обогнала Китай, и теперь эта южно-азиатское государство считается самой населенной страной в мире. 70 % живет в сельской местности, но урбанизация, как и во всем мире, набирает обороты, и как минимум в 20 индийских городов — это миллионники, а два из них — Мумбаи и Дели — это мегаполисы, где проживает свыше 10 млн человек. Будучи родиной одной из древнейших цивилизаций наравне с Египтом и Китаем, это государство всегда ассоциировалось с сокровищами и богатством. Но сегодня в числе активно экспортируемых ресурсов присутствуют не только природные: это программное обеспечение, а также финансовые и технологические услуги.
Дольше века Индия была британской колонией — с тех пор английский вместе с хинди это один из государственных языков. Но активных языков в Индии гораздо больше — они разнятся от региона к региону (официально зарегистрировано 21).
Индия серьезно вкладывается в науку: это космическая и ядерная держава, а четыре города — Бангалор, Дели, Мумбаи и Ченнай — входят в ТОП-100 научно-технологических кластеров мира.
Индия — страна с наибольшим в мире биоразнообразием, но ему постоянно угрожают урбанизация и промышленное освоение земель. Тормозить процесс помогают национальные парки — их в Индии уже больше 500.
Вызовы для архитекторов
Несмотря на то, что к концу XX века Индия стала страной с самой быстро растущей экономикой, значительная часть населения продолжает жить за чертой бедности. Качество здравоохранения крайне низкое: средняя продолжительность жизни составляет всего 24 с небольшим года.
Трудно представить, что когда-то именно города на берегах реки Инд, построенные в еще бронзовом веке, отличались продуманной с точки зрения санитарии планировкой и качественной системой водоснабжения, канализации и дренажа. Эти города проектировались торговыми и, как сегодня принято говорить, с приоритетом для пешеходов. А сегодня в этих сохранившихся исторических центрах фактически отсутствуют тротуары (и приходится делить дорогу с рикшами, мотобайками и автомобилями), почти половина индийских домохозяйств не имеет туалета даже в виде деревянного сарая во дворе, и отхожим местом для них служат обычные улицы (или поля). Только у половины индийских городов есть доступ к водопроводу. Существующая инфраструктура категорически не справляется с ростом населения, расслаивая его на богатых и бедных и, соответственно, богатые и бедные районы. 40 % отходов в городах остаются неубранными (причем не только в бедных районах). И в то время как индусы тщательно следят за чистотой в собственных домах, общественные пространства и улицы — «ничьи территории» — превращаются в свалки и средоточия нечистот.
В Индии очень своеобразное представление о жилье: при том, что это и так одна из самых густонаселенных стран, в одном доме принято жить несколькими поколениями одной семьи, что создает целый ряд бытовых проблем. При этом в попытке создать гражданам страны нормальные условия для жизни, государство отказывается от устоев, заменяя традиционные жилища — экологичные и эффективные — коробками из бетона. С одной стороны, эти безликие коробки вместе с повышающейся плотностью нещадно растут вверх, окончательно теряя человеческий облик и масштаб. С другой стороны, попытки вернуться к исконным технологиям встречают сопротивление прежде всего среди населения, у которого они прочно ассоциируются с бедностью.
Составляющие идентичности
(Анти)санитария
Махатма Ганди не зря говорил, что санитария для Индии важнее политической независимости. И без того плачевную ситуацию, описанную выше, пандемия вывела на новый уровень, после чего внедрение современных технологий в городские системы канализации значительно ускорилось. Получили широкое распространение бесконтактные санитарно-технические средства, автоматические датчики в общественных туалетах и анализы данных для мониторинга и обслуживания санитарной инфраструктуры. И уже почти 10 лет в стране продолжается самая масштабная кампания в мире по улучшению санитарии «Чистая Индия» стоимостью 10 млрд долларов. Уделяя много внимания просвещению населения, программа обеспечила строительство 100 миллионов индивидуальных домашних туалетов в сельской местности, еще 6 миллионов в городах и почти 6 миллионов общественных туалетов в городских округах.
Одно «но»: на сегодняшний момент пропаганда гигиены, как это не прискорбно, не работает в полную силу, и многие продолжают предпочитать централизованным туалетам «чистое поле» (тот редкий случай, когда про многовековые традиции надо было бы забыть).
Гхаты
Вода как символ очищения и жизни имеет большое значение во многих культурах. Но нигде это уважение к воде не проявляется так явно, как в Индии — стране, которая считает свои реки священными. Вода и водная архитектура занимают центральное место в повседневной жизни индусов, переплетая в себе духовность и культурные традиции.
Древние города Индии росли вокруг рек. Руководствуясь географией и климатом, ограниченностью местных ресурсов и индивидуальной историей, речные пейзажи стали отражением уклада каждого поселения. Типичной — и в то же время уникальной — формой прибрежных территорий в Индии являются гхаты (в переводе с санскрита «места приземления»). Туристам лучше всего известны гхаты на берегах Ганга — традиционные места кремации. Однако сегодня мест, где происходят настоящие сожжения, совсем немного, и воды реки Ганг используются в основном для ритуального омовения и самоисцеления. А на самих гхатах — ступенях, построенных параллельно течению реки и ведущих к воде,— разворачиваются самые разнообразные сценарии повседневной жизни. Здесь купаются и моют скот, стирают и моют посуду, торгуют всякой всячиной, молятся, медитируют и отдыхают. Речные набережные — эпицентр городских активности, у индусов все вращается вокруг воды. При этом ступени — казалось бы, простейшие конструкции — решают сразу несколько задач: обеспечивают доступ к рекам, удерживают от размывания почву, стабилизируют берега и защищают от наводнений.
Даже новые проекты набережных — в таких городах, как Дхуле — создаются со ступенями-гхатами. Потому что и вчера, и сегодня, и завтра гхаты укрепляют прочную связь между природой, культурой, людьми и водой.
Самая большая статуя в мире
Вы думали, это бразильский Иисус Христос или какой-нибудь Будда в Китае либо Таиланде? А вот и нет: статуя Единства высотой 182 м, превосходящая нью-йоркскую статую Свободы в четыре раза, располагается в индийском штате Гуджарат, и 182 — это количество мест в Законодательной ассамблее штата.
Сама скульптура представляет собой фигуру индийского борца за свободу и политика Сардара Валлаббхая Пателя, одного из самых выдающихся лидеров индийского движения за независимость и первого заместителя премьер-министра Индии. На проектирование и строительство мемориала, созданного компанией Michael Graves & Associates в сотрудничестве с Turner Construction и Meinhardt Group, ушло около 4 лет.
В основании статуи находятся выставочные пространства музея, посвященного жизнеописанию Пателя, а в груди — смотровая площадка, откуда открывается панорамный вид на реку Нармада и заповедник дикой природы Шулпанешвар. Внутри также можно рассмотреть детали, из которых состоит скульптура, на изготовление которой потребовалось более 18 000 тонн армированной стали и 1700 тонн бронзы. А еще — 430 млн долларов, и это главная причина, по которой статую критикуют: кажется, что более целевые инвестиции в родной город политика принесли бы населению штата гораздо больше пользы.
Поводы для собственной гордости и уроки для всех остальных
Коллективная модель жилья
С доступным жильем в Индии те же проблемы, что и везде. Во-первых, его не хватает (на 2018 год в Индии был зафиксирован дефицит в 20 миллионов единиц жилья. Во-вторых, на самом деле оно не доступное: большая часть людей без крыши над головой не удовлетворяют и никогда не будут удовлетворять тем требованиям, которые выдвигает к будущим владельцам даже государство, не говоря уже о частном секторе. И в-третьих, то жилье, что строится — особенно в городах — выдерживает никакой критики с точки зрения сохранения традиций.
Дело в том, что почти на каждом из 21 официальных языков Индии термин, обозначающий «семья», буквально переводится как «те, кто в (моем) доме». Традиционно индийские дома собирали под одной крышей несколько поколений, образуя сплоченные сообщества родственников и друзей. То есть решающее значение имели способность жилья адаптироваться под меняющиеся нужды растущего семейства, а также наличие и качество пространств для семейного взаимодействия. Архитектура и внутренняя организация домов и целых кварталов в индийских городах и деревнях были непосредственно связаны с этими условиями и моделями поведения.
К сожалению, со временем эта сложившаяся пространственная структура оказалась разрушена. Под давлением урбанизации все смешалось. Поэтому актуальная задача архитекторов — вернуть в индийские поселения упорядоченность, соответствующую их культуре и идеалам. Приведем несколько примеров удачного развития городских территорий.
Так, жилой дом Sublime Ordinariness в Васинде (арх. DCOOP) вдохновлен устройством народных поселений «чаул» в западной Индии. Обычно чаул представляет собой набор комнат, соединенных общим коридором, — здесь же это ряд квартир, объединенных полуоткрытой галереей, в которой и происходит общение жильцов друг с другом, а каждая из квартир одинаково подходит и для приготовления еды, и для сна, и для работы. При этом окна кухонь выходят в галерею: чтобы матери, занимаясь готовкой, через прорезанные окна могли наблюдать за детьми, играющими во дворе.
В таком теплом климате, как в Индии, дворы — это лучшее место для жизни. Поэтому дворы играют важную роль в индийском жилье, являя собой универсальное пространство для всех поколений. Это зона для повседневных дел — таких, как стирка и сушка одежды, приготовление пищи, разведение домашних животных и общение с соседями. В трущобах района Санджайнагар, расположенных в Ахмеднагаре, штат Махараштра, проживают 298 семей, и проект реконструкции (арх. Агентство общественного дизайна) прежде всего разбил их жилища на кластеры, объединенные вокруг общих дворов разного размера. . Таким образом архитекторам удалось довольно точно имитировать масштаб изначально характерного для Индии поселения. Устойчивые социально-пространственные связи крайне важны именно в таких перенаселенных районах.
В Индии отметилось и голландское бюро MVRDV, известное своими проектами социального жилья. В Пуне, штат Махараштра, они спроектировали Future Towers — «вертикальную деревню» на 1068 квартир различной типологии, способных вместить весь спектр среднего класса города. Квартиры площадью от 45 до 450 квадратных метров рассредоточены по всему зданию, что позволяет семьям с детьми, молодым парам, одиноким людям и пожилым людям легко «кластеризоваться»и общаться. Общественные дворы и общественные террасы способствуют взаимодействию между соседями, а само здание выгодно отличается от безликих высоток, которые доминируют в среде индийских городов.
Когда в одном доме живет несколько поколений, дом и сам должен расти и развиваться. В Индии семьи исторически пристраивают к своему жилищу комнаты, целые этажи или даже здания, чтобы разместить новых членов семьи. Взяв за основу идею традиционного поэтапного строительства и проект Belapur Housing Чарльза Корреа, архитекторы Филипе Балестра и Сара Йоранссон разработали легко воспроизводимую стратегию для доступного жилья — она учитывает учитывает потребности семьи постепенно расширять свою жилплощадь по мере поступления средств.
Когда Филипе и Сара приступили к работе, они еще не знали, что индийское правительство инициирует грант в размере 4500 евро на семью для расширения жилых домов в национальном масштабе. Грант уже действует, и его может получить любая семья, проживающая в качче – старом временном строении, непригодном для проживания. Это называется «Городская схема реабилитации на месте для городской бедноты, проживающей в трущобах города Пуна». Стратегия архитекторов была разработана с учетом параметров этого гранта.
Все предложения рассчитаны на одну семью и дополнительную площадь 270 кв. футов (по правилам гранта). Также в каждом доме предусмотрен новый индивидуальный туалет и кухня (в существующих домах нет ни того, ни другого) — новую инфраструктуру обеспечивает правительство.
Важно, что для реализации проекта и гранта необходимо полноценное участие сообщества. В правилах говорится, что каждая семья должна внести 10% от общей суммы (максимум 4500 евро), которую стоит дом. Но, поскольку для некоторых семей это все еще огромные деньги, архитекторы работают над тем, чтобы реализовать альтернативные способы участия — например, чтобы жильцы своими руками устанавливали окна и двери, красили фасад, укладывали плитку и т.д. Так в в конечном итоге семья не только сэкономит, но и сделает свой дом таким, каким пожелает.
Настоящие «зеленые технологии»
Самое время поговорить о вернакулярной архитектуре. Разнообразная география, климат и культурные обычаи Индии привели к появлению на ее территории широкого спектра натуральных строительных материалов и методологий, специфичных для разных регионов. От глинобитных и соломенных покрытий в таких штатах, как Раджастан, Гуджарат и Харьяна, до бамбуковых построек в северо-восточных штатах Ассам, Манипур, Мизорам и Трипура — каждый регион демонстрирует уникальное сочетание традиций и устойчивого развития. Другими примерами служат утрамбованная земля в Тамил Наду и Карнатаке, камень, скрепляемый глиняным раствором в Уттаракханде, или строительство из самана в Мадхья-Прадеше.
«Строительство из натуральных материалов, таких как земля, известь, дерево и бамбук, на протяжении веков было самым практичным выбором для сельской Индии, — рассказывает Рагхав Кумар из Tiny Farm Lab. — Главным препятствием для работы с природными материалами является их общественный имидж дешевых и недолговечных». В результате, несмотря на присущий народным жилищам комфорт и уникальную идентичность, люди раз за разом выбирали вместо собственных корней более престижный социальный статус, связанный с индустриальными домами. Сложилась парадоксальная ситуация: богатые клиенты запрашивают у архитекторов «земляные хижины» и «индийскую стилистику», но при этом настаивают на конструктиве, который имитирует лишь внешний вид, будучи лишен экологичности оригинала. «Зеленые технологии» получаются дорогими и «фейковыми» — хотя могли бы быть доступными и настоящими.
Тем не менее, можно с уверенностью сказать, что тенденция возврата к естественному строительству уже достаточно устойчива. Если удастся преодолеть нехватку мастеров, обладающих соответствующими навыками, и нехватку материалов, то индийская традиционная жилая архитектура возродится как минимум на сельских территориях.
Джали
Учитывая тот факт, что в Индии средняя температура — одна из самых высоких на планете, потребность архитектурных решений для контроля солнечной энергии здесь огромна. И вместе с инновационными климатическими системами и энергоэффективным остеклением здесь применяют и такие способы защиты от солнца, которые известны с давних времен (тем более, что страна испытывает серьезный недостаток энергетических ресурсов, необходимых для функционирования климатических установок). Один из них — фасадные экраны джали, или джаали.
Джали — это резные панели, узоры которых часто имеют историческое, религиозное и культурное значение. В то же время они обеспечивают приток свежего воздуха и блокируют лишние солнечные лучи. В отличие от деревянных машраби в архитектуре ислама, традиционные джали вырезались из камня. Сегодня для этой же цели используют и кирпич.
Например, стена-джали в Международном аэропорте Кемпегоуда в Бангалоре (арх. SOM) сделана из кирпича; в новом здании парламента Индии в Нью-Дели (арх. HCP Design, Planning and Management) тонкий узор выложен из песчаника, а в офисном здании Atal Akshaya Urja Bhavan (арх. Edifice Consultants Pvt. Ltd), тоже в Нью-Дели — резные экраны выполнены из стекловолокна.
Нестандартный вариант из кортеновской стали предложило бюро EGO DESIGN STUDIO. Их проект, уже реализованный в индийском городе Тируванантапурам, вполне масштабируем для других подобных случаев, а потому и назван максимально обтекаемо — «Трансмутация среднего города». По сути это исследование возможностей реконструкции любых городских участков с существующими ветхими жилыми бетонными зданиями — ситуация типичная и востребованная. Для этих старых домов характерна перегруженность комнатами и практическое отсутствие свободной земли за пределами стен. Задача была найти решение, требующее минимального сноса и при этом результирующее ярким архитектурным акцентом. Вариант, предложенный авторами, — избавление ото всех ненесущих перегородок, чтобы освободить внутреннее пространство, и увеличение оконных проемов, превратившее крохотный и невидимый задний двор в небольшие открытые площадки.
Снесенные перегородки заменили двутавровыми балками. Обновленные электросети проложили во внешних кабель-каналах. Все дополнительные интервенции специально окрасили в яркие цвета, дабы подчеркнуть их новизну. А с тех сторон фасада, где в окна попадает больше всего солнца, закрепили солнцезащитные экраны из кортена. Пиксельный рисунок городской ткани — это тоже узор современных джали.
Мосты
Пожалуй, ни в одной другой стране вы не встретите столь креативного отношения к подмостовым и тоннельным пространствам. Опоры/стены обязательно декорированы росписями, мозаиками или даже резными объемными панелями; между опор — зеленые зоны, скульптуры и арт-объекты. Одно из таких пространств в Мумбаи спроектировали опять-таки архитекторы MVRDV — и оно действительно получилось очень обитаемым и живым, несмотря на то, что никакие буферы не способны полностью изолировать от гудящих звуков магистралей. Тем важнее продолжать благоустраивать такие зоны: мостов и эстакад в перенаселенной Индии, а вот общественных мест для рекреации и досуга явно не хватает.
Города-утопии
То ли из-за этой склонности к коллективному проживанию, характерной для индийских семей, то ли из-за социалистического характера общественной политики, продвигаемой в стране в XX веке, то ли на волне позитивной энергии от получения независимости, но именно в Индии в середине прошлого столетия появилось сразу два знаковых города-утопии.
Первый — спроектированный Ле Корбюзье Чандигарх: не новая столица государства, но столица сразу двух северных штатов недалеко от Дели. Иногда его называют «город Красоты»: построенный в 1921-1956 гг. по инициативе Джавахарлалу Неру, Чандигарх имел целью отразить новую национальную перспективу развития страны, вставшей на путь прогресса, и ознаменовать «свободу от отсталых традиций прошлого», став «символом национальной веры в будущее».
Каждый из 47 кварталов — самодостаточная модель «10-минутного города», вокруг города — зеленый бульвар шириной 16 км, а комплекс правительственных зданий — внушительный ансамбль Капитолия — вынесен за пределы городских границ. При Корбюзье было построено 30 секторов и ряд общественных зданий, которые, как и Оскар Нимейер в Бразилиа, архитектор проектировал сам, задав целый тренд модернистской архитектуры Индии. И хотя в наши дни секторов уже больше, чем задумывалось (57 вместо 47), Чандигарху удается оставаться одним из самых чистых и зеленых городов страны, не говоря уже о постоянном внимании со стороны туристов и архитектурного сообщества, которые едут сюда с самого момента строительства.
Второй город-утопия был построен уже на юге Индии несколько лет спустя и продолжает развиваться и сегодня под эгидой ЮНЕСКО. Это «город рассвета», который «должен стать экспериментом по созданию интернационального общества людей, живущих вне политики и религиозных предпочтений». Основанный Миррой Альфассой — последовательницей Шри Ауробиндо, — город официально инаугурировали в присутствии представителей 124 стран 28 февраля 1968 года. И надо признать, что эксперимент по организации принципиально другой модели жизни здесь действительно продолжается.
Владельцем земель и построек на них выступает специально образованный фонд Auroville Foundation. Он же обеспечивает жителей города бесплатными медицинской помощью, образованием, развлекательными услугами и развивающими курсами. Электричество дают солнечные батареи (поэтому кухня одна на весь на город), мусор перерабатывается, вода собирается, а питаются ауровильцы тем, что выращивают на собственных огородах (и эти же продукты продают приезжим). На большой же кухне еду покупают те, кто работает по найму, хотя денег в Ауровилле нет — вместо них только карточки; в привычной валюте зарабатывает только фонд. Основной источник дохода — туризм и дотации ЮНЕСКО.
Жилые дома Ауровиля — это выставка традиционных технологий домостроения под открытым небом. Но в городе немало и общественных зданий: библиотека, культурный центр, языковая школа, торговые лавки, офисы и даже павильон русской культуры, создание которого профинансировал предприниматель Дмитрий Мореншильд.
Но самое удивительное здание утопического города — Матримандир. В сфере, покрытой золотыми дисками, проходят медитации и практики йоги. Ее спроектировал французский архитектор Роже Анже, окружив 12 парками с индивидуальным подбором растений и говорящими названиями, такими как «Гармония», «Блаженство», «Совершенство», «Прогресс», «Сознание» и т. д.
Просторный внутренний зал в верхнем полушарии Матримандира полностью белый, с белыми мраморными стенами и глубоким белым ковровым покрытием. В центре находится глобус из чистого хрустального стекла, на который через отверстие на вершине сферы падает солнечный свет. Никаких организованных церемоний здесь не проходит, потому что идеолог Ауровиля всегда делала акцент на отсутствии религиозного подтекста. Однако Матримандир — буквально «храм Матери» — это, согласно учению Шри Ауробиндо, символ эволюционной и разумной Жизни, Вселенской Матери, которая стремится помочь человечеству выйти за пределы его нынешних ограничений и перейти на следующую стадию своего развития. И само существование подобных городов в XXI веке наводит на размышления о том, что следующая стадия — это не интеграция с искусственным интеллектом, а причастность к энергиям гораздо более древним и мощным.
Неформальные, храмовые и временные города
Еще в первоисточнике мема «город контрастов» — в фильме «Бриллиантовая рука» Леонида Гайдая — Нонна Мордюкова точно подметила, что его можно отнести практически к любому поселению планеты Земля. Однако такие разительные контрасты, как в Индии, вы вряд ли встретите где-то еще. Блеск и нищета здесь не просто соседствуют, а буквально накладываются друг на друга. Вот мы видим «самый дорогой дом мира» — небоскреб высотой 173 метра в Мумбаи, стоимость которого оценивается в 2 млрд. долларов (с семиэтажной парковкой, апартаментами для гостей, театром, спа, несколькими плавательными бассейнами, тремя вертолетными площадками и собственно резиденцией владельца — бизнесмена Мукеша Амбани). А прямо под ним — самые что ни на есть трущобы. Причем живут в них работающие люди, но жилье в столице Болливуда настолько дороже прочих индийских городов, что большинство работников сферы услуг вынуждено существовать в крайне стесненных условиях. Так что урбанизация и экономический рост в отдельных отраслях парадоксальным образом способствуют развитию именно таких «неформальных» и стихийных городов-трущоб. В которых, к слову о контрастах, на каждом третьем доме вполне могут быть установлены солнечные батареи.
Не менее любопытный и уникальный тренд — культивирование храмовых, или сакральных городов. Это поселения, которые возникают и растут вокруг значимого исторического места, культурного центра, места паломничества или архитектурного чуда. По мере становления этих городов крупными туристическими или паломническими центрами, их экономика, культура и повседневная жизнь тесно переплетаются с потоками посетителей (они же временные жители). И интерес в этом есть как со стороны государства, которое таким образом вносит свой вклад в сохранение культурного наследия, так и со стороны многочисленных коммерческих и некоммерческих организаций. Среди активно развивающихся точек притяжения подобного типа — храмовый комплекс Рам в Айодхье, храм Сомнатх с новыми помещениями для паломников и улучшенной инфраструктурой, храмовые городки Амаравати и Джагешвар.
А характерный пример другого типа — города для паломников, но временного, возникающего раз в 12 лет, — это поселение в честь «фестиваля кувшина» на месте слияния двух священных рек, Ганга и Ямуны. В течение нескольких недель сюда приезжают десятки миллионов человек. Кстати, последний фестиваль проходил как раз в этом году — и стал крупнейшим за всю историю.
Реставрация как ритуальное возрождение
Практика по консервации и сохранению культурного наследия в Индии относительно молода — формально ее история ведет отсчет с 1902 года, когда еще при британцах была основана Археологическая служба Индии. С тех пор страна пытается выработать собственные принципы работы со своими культурными памятниками — отличные от тех, что зафиксированы в Венецианской хартии. Дело в том, что индийские сооружения, особенно религиозные, воспринимаются местными жителями как живые существа, обладающие собственной жизненной силой. Поэтому сохранение храмов, жилых домов и других объектов наследия включает в себя ритуалы, далеко выходящие за рамки материальных работ. Процесс консервации — это обязательное предварительное получение одобрения божеств; это проведение ритуалов для привлечения особой энергии в определенные области здания; это целая философия, в которой архитекторы выступают лишь координаторами и консультантами.
Так происходит и с реставрацией территории храма Вадакуннатан в Триссуре, штат Керала, местной архитектурной фирмой dd Architects. Этот храм, построенный в традиционном архитектурном стиле штата, расположен участке со священной рощей. Идея рощи заключалась не просто в том, чтобы стать пространством для людей, но и поселить в себе животных, растения, насекомых, духов — это такое биоразнообразие по-индийски. Соответственно, цель любой реставрации — не сохранить структуру или конструктив, но вернуть в нее подлинную жизнь. Неслучайно в процесс «оживления» вовлекаются не только архитекторы и ремесленники, но и локальные сообщества — носители ДНК самой жизни в этом месте; те, кто способен запустить реинкарнацию. А уж поворот колеса Сансары — это дело архитектора.
Модернизм
Если говорить о современной архитектуре Индии, то редко где встретишь столь ярко выраженный след идей Ле Корбюзье — несмотря на то, что с момента его жизни и работы в Индии прошло три четверти века. И дело не только и не столько в Чандигархе: «корбюзианство» здесь чувствуется повсюду. Самые известные архитекторы Индии — Чарльз Корреа и обладатель Притцкера Балкришна Доши — очевидно были его преемниками. Доши так и вовсе учился у Корбюзье в Париже и после участвовал в большинстве его индийских проектов, в том числе тех, что построены в Ахмедабаде: штаб-квартира ассоциации производителей текстиля, два частных дома для членов этой ассоциации, здание городской ратуши, превращенное в музей. И с ним же будущий лауреат самой престижной премии мира основал, спроектировал и построил одну из лучших архитектурных школ страны CEPT — университет без стен в прямом и переносном смысле, в открытом пространстве которого все постоянно учатся друг у друга: младшие у старших и наоборот. И Корбюзье давно нет, и Доши ушел в мир иной, но его мастерская и адепты их модернистских мировоззрений и подходов продолжают воплощать эти концепции в жизнь. Младшие учатся у старших. Да и старшие наверняка в своем следующем воплощении вернутся наученными чему-нибудь и у них.
